Георгий Кичигин: «Просил Пальяреса, но почему-то дали Нурова»

Георгий Кичигин защитил пояс Fight Nights, тем самым опровергнув заявления оппонента о “ненастоящем чемпионстве”. Теперь обладатель титула не скрывает своего желания встретиться с более именитым соперником и ждет решения руководства лиги. В интервью Blood&Sweat Георгий рассказал о несостоявшемся бое с Рузимаром Пальяресом, развитии ММА в Казахстане и своем отношении к провокациям.

 “Считаю себя патриотом”

 — Защита твоего титула переносилась дважды. В последний раз бой отложили, потому что ты получил травму. Расскажи, при каких обстоятельствах это произошло?

— В Таиланде мне сломали нос на спарринге. Я стоял в паре с американцем. Есть такой боец — Стив Карл. Это бывший чемпион WSOF в полусреднем весе. Возможно, он не рассчитал силы. Американцы вообще жесткие ребята…

Затем я прилетел в Казахстан, думал, что заживет. Вроде бы все шло хорошо, но на тренировке мне опять прилетел удар в нос. Пришлось делать операцию. В конце августа мне ее сделали. Грубо говоря, через три месяца я уже вышел на защиту. Заниматься первое время было нельзя, поэтому на подготовку ушло всего полтора месяца.

— Основную часть подготовки ты обычно проводишь в Казахстане?

— Да, представляю «Almaty Fight Club». Тренируюсь под руководством Эйдира Таншанло, который обучает меня тайскому боксу. Есть еще тренер борьбе и бразильскому джиу-джитсу — Иран Маскаренхас. У него четвертый дан по бразильскому джиу-джитсу, и он намного тяжелее меня — весит под 100 кг. С ним в основном борюсь. В нашем клубе вообще очень мощный тренерский состав — по всем дисциплинам есть специалисты. Для бойцов созданы все условия.

— Помню, ты раньше представлял «Ахмат». Почему сейчас выступаешь за «Almaty Fight Club»?

— Насчет своего ухода из «Ахмата» я не могу все рассказать. Раз ушел, значит, что-то не устраивало. Не хотелось бы ворошить прошлое…

— Окей, оставим эту тему. Тогда вопрос про Россию и Казахстан. Почему сейчас ты представляешь Казахстан? Одно время тебя при выходах объявляли бойцом из России.

— Я из Казахстана, родился тут. Здесь живет много родственников. Изначально хотел представлять Казахстан, просто получилось так, что мы с семьей переехали в Россию, потом я служил там, выступал по АРБ, затем по ММА. Как-то не заморачивался насчет того, как меня представляют.

Сейчас я уже как года три выступаю за Казахстан, живу и тренируюсь здесь. Я ведь не легионер какой-то, меня не купили, сказав, что надо эту страну представлять. Считаю себя патриотом. Много комментариев по этому поводу было… Старался не обращать внимания на негатив. Рот всем не закроешь. Меня никто не может упрекать за мой выбор. Я представляю свою родную страну.

— Fight Nights в Казахстане проходил не впервые. В следующем году лига ACB намерена провести там два турнира. Заметил ли ты рост интереса к смешанным единоборствам? Насколько быстро вообще ММА развивается?

— Россия в плане развития ММА, конечно, опережает Казахстан — это не секрет. У нас же развитие смешанных единоборств сейчас упирается в финансирование. Это определяющий фактор. Раз проводят турниры, значит, все идет как надо. Одно могу сказать точно — у нас стало намного больше бойцов, в которых заинтересованы не только в Казахстане. Да, у нас есть и свои лиги, но не такого уровня, как в России. Тем не менее, многие спортсмены три-четыре боя проводят в наших организациях, делают себе, так сказать, «обкатку», чтобы потом попасть в более именитый промоушен России или, например, Китая. Там тоже есть спрос на наших бойцов, хотя, если честно, гонорары там небольшие.

“Мама иногда много лишнего пишет”

 — Магомеда Нурова ты победил болевым. Соперник долго терпел, не сдавался до последнего… Не было ли мысли, что прием не пройдет? И вообще как считаешь, нужно ли терпеть болевой или удушение в бою или на тренировке?

— На тренировках, думаю, не стоит терпеть. Когда заходят на болевой прием, то какой смысл держаться до конца? Это ведь тренировка. Лучше сдаться, чтобы не получить травму. Ну а во время боя, конечно, нужно проявлять волевые качества. Если перетерпишь, то есть шанс уйти с болевого.

Когда я зашел на руку Магомеду, то еще бы чуть-чуть, и я ему бы ее сломал. Думаю, что я ему даже ее повредил — было видно, что рука как-то неестественно висит.

— После победы твоя мама сказала, что ты не просто защитил пояс, но и отстоял честь семьи и своего брата Гриши, и предложила даже провести поединок между тобой и Алексеем Кунченко, которому Григорий тоже в свое время проиграл…

— Слова мамы не стоит так буквально воспринимать и приписывать мне. Я сам не всегда одобряю все, что она говорит. Много разговоров было о мести Нурову, но я никому не мстил…

— Тем не менее, принципиальная важность победы была?

— В какой-то степени да. После боя с Гаджимурадом меня называли «бумажным чемпионом». Но полностью бой посмотрите и скажите мне, что он там сделал? Ничего, кроме одного-двух бросков. Все остальное время он работал в клинче или получал. Клуб «Крепость» — очень серьезный. После поединка с Хирамагомедовым, они все хотели сделать, чтобы у меня забрать пояс. Даже протест писали, который отсылали пяти судьям из разных стран. Но результат остался тем же — менять решение никто не стал. Камил говорил, что если результат пересмотрят, то пояс заберут…

Любого разозлит, когда необоснованно предъявляют претензии. Просто кто-то сдерживается, а кто-то показывает недовольство. Я никогда не буду показывать своей злости, никто не узнает, что у меня происходит на душе. Постарался проявить максимальное уважение к Нурову и его команде до боя и после боя. Ничего унизительного не делал, никак не комментировал слова насчет «ненастоящего чемпиона». И тренер его говорил, что борьба у меня хуже, что пояс мне подарили… Ради чего все это было? В бою все эти слова не оправдались. Мой соперник просто вышел и ничего не показал. Наверное, теперь он задумается…

— Вернемся к словам мамы и бою с Алексеем. Интересно было бы его провести?

— Конечно, мне было бы интересно подраться чисто со спортивной точки зрения. Мама иногда много лишнего пишет. Я это не поддерживаю. Счеты за Гришу сводить не хочу, а вот просто подраться — да. Но этот бой вряд ли состоится, так как мы с Алексеем в разных лигах.

Кунченко — очень хороший боец и относится ко всем с уважением, не «чешет» языком. Наверное, если бы я был в М-1, то этот бой мог бы состояться. Но я в Fight Nights и в этот раз мне почему-то поставили Нурова, хотя я просил Пальяреса. Вот выиграв такого высокоуровневого бойца о себе можно было бы заявить…

— Ты просил Пальяреса?!

— Да, я считаю, что он на двадцать голов выше Нурова. Рузимар победил Иванова и, по идее, должен был драться с чемпионом, но ему почему-то дали Амирова, которого мало кто знает и который на тот момент не заявил о себе в лиге. Но только лишь он бросил вызов бразильцу, так у него пошли на поводу и организовали бой. Не понимаю, что за предвзятое отношение? Неужели все основывается на комментариях в сети и каких-то громких фразах в адрес соперника?..

— В UFC, например, любят таких бойцов, которые и словами могут поднять интерес к бою. Наверняка им чаще дают бои, чем скромным и молчаливым спортсменам.

— Это не совсем правда. Во-первых, многое зависит от менеджера. Во-вторых, от того, как ты выигрываешь свои поединки. Нужно выигрывать красиво или работать с менеджером, который тебе постоянно будет пробивать бои. А если и то, и другое, то вообще идеально. Думаю, от этих двух вещей зависит частота проведения встреч, а не от того, как ты выпендриваешься или какой выход делаешь. Если дерешься зрелищно, то привлекаешь публику. Соответственно, организаторы заинтересованы в тебе.

— И все же какой-то выпад в сторону соперника может поднять интерес? Ситуация с жестом твоего брата Вити на церемонии взвешивания вызвала бурную реакцию.

— Скажу так, соперник сам спровоцировал моего брата на это. Когда мы были в раздевалке и Витя фотографировался с поясом, Магомед позволил себе съязвить насчет этого. Ну, Витя и ответил по-своему. А то, что в интернете писал соперник, смеялся надо мной — этого как-то не заметили. Почему одним можно что-то делать, а другим нельзя? Вот сейчас я выиграл, и почему-то все равно появляются всякие гадости, что, мол, я какой-то плохой. А почему такие вещи появляются, я даже не знаю. Потому что я выиграл в честном бою? А что мне нужно было сделать? Проиграть?

— С тебя сняли часть гонорара за этот жест…

— Здесь все правильно. Все указано в контракте. Никаких претензий к лиге в этом плане. Но и брата понять можно.

— Понятно, он вспылил из-за ситуации в раздевалке. Сам бы смог сделать что-то подобное? Пусть даже ради шоу.

— Вряд ли… Геннадий Головкин и Федор Емельяненко — примеры для меня. Это люди, которые мало говорят и много делают. Да и у нас в Казахстане менталитет другой — понторезов не любят. Людей, которые что-то там кричат перед боем, а потом люлей получают, и в России-то не воспринимают, несмотря на то, что у нас в промоушенах эту тему раскачивают, чтобы поднять интерес к поединку. Мне кажется, у нас не приживется это. В UFC могут всех посылать,
а потом руки друг другу пожимать, а у нас такое вряд ли будет.

“Пиар — дело такое…”

 — В Ставропольском крае, где ты рос, были условия для занятий единоборствами?

— Условия были слабенькие, но лучше что-то, чем совсем ничего. Не жаловался, в общем. В основном я там с кавказцами занимался: и с кабардинцами, и с дагестанцами, и с чеченцами. Там их много.

— Ты говорил, что тебя в единоборства привел старший брат.

— Да, мы начали ходить в секцию самбо. Мне было лет пятнадцать, когда Гриша начал заниматься. Я не горел желанием тренироваться, но брат просто предложил попробовать, научиться чему-то, чтобы за себя мог постоять. В итоге пошли вместе.

В армии стал заниматься рукопашным боем. За время службы я выполнил норматив мастера спорта по АРБ, став двукратным чемпионом своей дивизии, двукратным чемпионом ВДВ, призером Вооруженных сил, чемпионом Кубка Вооруженных сил России…

— И когда ты понял, что все серьезно и твои занятия могут приносить тебе доход?

— Когда Fight Nights подписался. Тогда эта лига выделялась среди российских промоушенов, была на очень хорошем уровне. По сути, тогда фигурирующими были Fight Nights и М-1. Если боец выступал в Fight Nights, то его уже многие знали…

Но не сказать, что легко было. Приходилось совмещать и службу, и работу в охране, и тренировки. Я вообще несерьезно изначально относился к своей карьере, не упускал возможности подраться — выходил и не в своей категории, и узнав о бое за короткое время до него.

Когда мы перебрались с семьей в Рошаль, приходилось еще много времени тратить на дорогу в Москву на спарринги. Вставали в пять утра, чтобы в десять быть в зале, где тренировались такие бойцы как Сергей Хандожко, Алексей Махно. Да и Владимир Минеев приезжал.

— На тот момент эти бойцы уже заявили о себе. Много тебе эти спарринги давали?

— Я бы не сказал, что увидел какой-то супер-уровень. Да нет, вполне обычный уровень. Могу сказать, что школа кавказской борьбы, с которой я столкнулся, когда рос в Пятигорске, намного лучше. Среди тех ребят, с которыми тогда боролся, были сильные бойцы, но о них никто не знал, нежели об этих раскрученных спортсменах. Просто пиар — дело такое…

— Твоя семья тоже уже достаточно известна. Ты, твои браться и даже сестры занимаются смешанными единоборствами. Как относишься к женскому ММА?

— Женское ММА сильно соперничает с мужским, но у них не такая сильная конкуренция. Поэтому у моих сестер очень хорошие шансы пробиться. Достаточно и трех боев в России, чтобы подписаться в какую-нибудь американскую организацию, провести там пару поединков и перейти в UFC. А вот мужчинам нужно пройти длинный путь, чтобы попасть туда. И любая ошибка может отдалить тебя от мечты или вообще крест на ней поставить.

Одобряю ли я занятия сестер? За них я не могу решать — там все решает мама. Единственное, с чем я помогаю, — это с продвижением. Главное, чтоб им нравилось. Но могу сказать сразу — у меня подрастает дочь, и ее желание заняться единоборствами я точно не одобрю.

Интервью: Юлия Воробьева