Золотая лихорадка: опасность эпидемии “денежных боев” для UFC

Blood&Sweat рассуждает о том, чем навредил UFC Конор Макгрегор, откуда растут уши массовой истерии в среде топовых бойцов и почему мерить спортсмена цифрами – не всегда хорошо.

Сначала покажите деньги

Сегодня понятие «Денежный бой» в ММА связывают в основном с именем Конора Макгрегора — ирландского бойца, горячо любимого и тщательного опекаемого руководством UFC. Последние несколько лет Макгрегор является наиболее узнаваемым и популярным спортсменом в смешанных единоборствах, он принес промоушену огромные деньги, и в то же время — оказал медвежью услугу.

Дело в том, что, если разобраться, в UFC и раньше были бойцы, которые зарабатывали на порядок больше прочих — Джордж Сент-Пьер, Андерсон Силва, Ронда Раузи, Брок Леснар и другие. Были и спортсмены, которые нарушали общепринятые правила: Леснар добрался до пояса с рекордом 2-1, победив только Хита Херринга, а Чел Соннен просто наболтал себе на титульный бой в полутяжелом весе. Все помнят и бойцов, которым открыто симпатизировал Дэйна Уайт — например, Чак Лидделл и, опять же, Раузи.

Но Макгрегор стал первым, кто начал кичиться всем этим, хвастать деньгами и выставлять свою особенность напоказ, и его успех внушил многим спортсменам, что все это время они работали неправильно, что их труд оценивался дешево, а чтобы заслужить уважение, мало просто побеждать.

Так эпоха денежных боев стартовала в полной мере, первыми в нее влились чемпионы Майкл Биспинг и Тайрон Вудли, привередничать в выборе соперников начали, например, Фабрисио Вердум и Тони Фергюсон, и даже такие парни, как Жозе Алдо и Дэниэл Кормье, которым болтовня совсем не к лицу, предприняли попытки податься в макгрегорианство.

Не Конором единым

Чудесную зависимость толщины кошелька от объема трэш-тока и уровня эмоционального накала вокруг турнира Дэйна Уайт и Ко обнаружили еще в далеком 2002 году, когда их бизнес переживал не лучшие времена: с момента покупки UFC прошел всего год, организация набирала популярность слишком медленно, и убытки Zuffa на тот момент превышали 34 млн долларов.

Тогда на помощь UFC пришло невероятно по тем временам раскрученное шоу UFC 40: Vendetta, которое возглавило титульное противостояние скандалиста Тито Ортиса и известного как в ММА, так и в про-рестлинге Кена Шэмрока, чей брат Фрэнк уже имел в рекорде победу над Тито.

Эти двое развели вокруг поединка такую шумиху, что турнир, который, надо заметить, был набит зрелищными бойцами и удался на славу, собрал у экранов более 150,000 зрителей и привлек к себе внимание крупнейших медиа-гигантов.

Так именно Тито Ортис, впоследствии до самого ухода из организации конфликтовавший с ее руководством, своей скандальной манерой ведения дел, возможно, спас проект UFC от тотального краха. И он же показал боссам, как нужно работать на зрителя.

Следующим шагом UFC по скользкой тропе стала организация в 2005 году реалити-шоу «The Ultimate Fighter». Сама по себе идея подобного шоу великолепна и заслуживает только похвалы, но вот «начинка» откровенно отталкивает: помимо боев — скандалы, потасовки, реплики на камеру, пьяные ссоры со слезами и матом и прочая мерзость — вот чем ZUFFA придумала завлекать зрителя. Это исправно работает по сей день и полностью вписывается в концепцию UFC: чем больше грязи, тем больше денег.

Сегодня на примере Чела Соннена мы видим, что данная концепция только доказывает свою состоятельность, а после небывалого взлета Конора Макгрегора, своей популярностью наполовину обязанного экстравагантному поведению и такой-то матери, UFC уже трудно будет убедить в том, что в мире остались люди, которые ценят прежде всего спорт, а не всю эту суету.

Мухи отдельно, котлеты отдельно

Так в UFC появилось деление на ценных для промоушена спортсменов, которые хотят и могут привлекать к себе внимание, и всех остальных, и особенно этот процесс обострился после продажи компании агентству WME-IMG, которая повлекла за собой значительные изменения в ее устройстве, в том числе сокращение штата и ужесточение экономии в целях повышения окупаемости.

Если раньше UFC мог позволить себе «тащить» некоторых далеко не звездных бойцов для поддержания уровня конкуренции, то теперь им все чаще просто предлагают контракты, которые отражают то, как начальство оценивает их деятельность, и цифры в них обычно не соответствуют реальному статусу спортсмена.

Проблема для бойцов здесь прежде всего в том, что харизма, сулящая большие гонорары, — есть субстанция неуловимая, в зале ее не натренируешь и даже скандальное поведение и зрелищные победы помогают далеко не всем: у Нэйта Диаса и того и другого было в достатке, однако хорошо зарабатывать он начал только после победы над тем же Макгрегором. А вот Сэйджу Норткатту и Пэйдж Ванзант для разведения шумихи хватило одних только симпатичных мордашек.

Но зарабатывать больше при этом хочется каждому, фактор прибыльности того или иного матча, особенно на чемпионском уровне, зачастую приобретает решающий характер, и это влечет за собой весомые последствия:

Во-первых, избыточное поощрение ценных по мнению начальства бойцов ведет к усилению дифференциации всего ростера, что негативно сказывается на матчмейкинге: каждый ищет где полегче, да погуще, а поединкам с опасными соперниками нередко предпочитают длительный простой.

Во-вторых, очевидно, такой расклад нарушает титульную очередь, которая и так всегда выстраивалась в сопровождении ругани, обид, недовольства фанатов и взаимных упреков.

В-третьих, былая благородная атмосфера смешанных единоборств в UFC сейчас сходит на нет: бойцы все чаще проявляют склонности к истерикам, несдержанности и капризам, пытаясь привлечь к себе внимание западного зрителя. Чуть ли не каждый хочет быть Макгрегором, ведь пояса и пролитая в октагоне кровь теперь стоят очень мало, если ты просто делаешь свою работу.

Счастливо оставаться

На сегодняшний день данная раздражающая тенденция UFC пересекается во времени с двумя весомыми факторами: это партнерство с Reebok, отобравшее у бойцов возможность зарабатывать на спонсорах самостоятельно, и общий подъем других мировых промоушенов — как полностью перестроивших политику Bellator и WSOF, так и весомых иностранных игроков рынка — сингапурской лиги One FC, японской Rizin FF и российских ACB, Fight Nights и M-1.

До американского гиганта им всем еще далеко, но теперь, в отличие от периода 2010-2013 гг., у конкурентов UFC есть деньги, и они могут позволить себе на равных с командой Уайта играть на бойцовском рынке.

В одном из номеров журнала Blood&Sweat мы причислили сделку UFC с Reebok к ошибкам недальновидных боссов Zuffa и предсказали отток спортсменов, а сегодня этот процесс — уже обыденность: молодые и конкурентоспособные бойцы, вроде Никиты Крылова, Майкла Макдональда и Альберта Туменова не видят смысла рисковать здоровьем в октагоне за те деньги, которые им предлагают.

Тем самым UFC сбрасывает нерентабельный балласт, но вместе с тем подтачивает сук, на котором висит, давая возможность конкурентам расти. Ведь каждый подписанный в Bellator топовый боец (например, Бен Хендерсон) повышает ценность сразу нескольких собственных атлетов организации: тех, кто его победит (Андрей Корешков, Майкл Чэндлер), и всех, кто покажет хороший бой с ним (Патрисио Фрейре).

Так Bellator раз за разом бьет собственные рекорды и активно переманивает уже раскрученных спортсменов, а российские компании вылавливают знаменитостей прежде всего для формирования собственных звезд, и оба этих подхода прекрасно работают.

Пока что UFC в ус не дует, Дэйна Уайт не устает повторять, что на место уходящих всегда кто-нибудь да приходит, но у руля организации меж тем находятся уже не братья Фертитта, влюбленные в этот спорт и готовые продираться сквозь любые убытки. И если нагрянет очередной существенный кризис (а он может свалиться из ниоткуда, как показывает история Pride), то именно значительно возмужавшая конкуренция может пошатнуть ныне неколебимый трон UFC.

Автор: Umbra